Неточные совпадения
Раз только
в жизни полиция навязала богатым братьям два билета
на благотворительный
спектакль в Большом
театре,
на «Демона». Алексей взял с собой Леньку-конюха.
Бывали здесь богатые купеческие свадьбы, когда около дома стояли чудные запряжки; бывали и небогатые, когда стояли вдоль бульвара кареты, вроде театральных,
на клячах которых
в обыкновенное время возили актеров императорских
театров на спектакли и репетиции. У этих карет иногда проваливалось дно, и ехавшие бежали по мостовой, вопя о спасении… Впрочем, это было безопасно, потому что заморенные лошади еле двигались… Такой случай
в восьмидесятых годах был
на Петровке и закончился полицейским протоколом.
Публика начала сбираться почти не позже актеров, и первая приехала одна дама с мужем, у которой, когда ее сыновья жили еще при ней, тоже был
в доме
театр;
на этом основании она, званая и незваная, обыкновенно ездила
на все домашние
спектакли и всем говорила: «У нас самих это было — Петя и Миша (ее сыновья) сколько раз это делали!» Про мужа ее, служившего контролером
в той же казенной палате, где и Разумов, можно было сказать только одно, что он целый день пил и никогда не был пьян, за каковое свойство, вместо настоящего имени: «Гаврило Никанорыч», он был называем: «Гаврило Насосыч».
Дама сердца у губернатора очень любила всякие удовольствия, и по преимуществу любила она составлять благородные
спектакли — не для того, чтобы играть что-нибудь
на этих
спектаклях или этак, как любили другие дамы, поболтать
на репетициях о чем-нибудь, совсем не касающемся
театра, но она любила только наряжаться для
театра в костюмы театральные и, может быть, делала это даже не без цели, потому что
в разнообразных костюмах она как будто бы еще сильней производила впечатление
на своего сурового обожателя: он смотрел
на нее, как-то более обыкновенного выпуча глаза, через очки, негромко хохотал и слегка подрягивал ногами.
Я был
на спектакле в Малом
театре. Первая от сцены ложа левого бенуара привлекала бинокли.
В ней сидело четверо пожилых, степенного вида, бородатых мужчин
в черных сюртуках. Какие-то богатые сибиряки… Но не они привлекали внимание публики, а женщина
в соболевом палантине, только что вошедшая и занявшая свое место.
Летом, когда перед
спектаклем покажется туча, начинает рокотать гром и грозит дождь, который сорвет сбор, он влезал
на крышу
театра с иконой молить Илью-пророка, чтобы он направил свою колесницу мимо Харькова, а если Илья-пророк не слушал и дождь шел, он брал икону под мышку, грозил кулаком
в тучи и с привизгом кричал...
После завтрака Петр Платонович проводил меня до подъезда Кружка. С этого дня началась наша дружба, скоро, впрочем, кончившаяся, так как я
на Пасхе уехал
на много лет
в провинцию, ни разу не побывавши
в этот сезон
в Малом, потому что был занят все
спектакли, а постом Малый
театр закрывался.
В Кружке он также пил чаек с изюмом и медом, бывал
на всех
спектаклях и репетициях Кружка,
на всех премьерах Малого
театра, но
в тот сезон сам не выступал
на сцене: страдал астмой.
Со строгим выбором брала Шкаморда актеров для своих поездок. Страшно боялась провинциальных трагиков. И после того как Волгин-Кречетов напился пьяным
в Коломне и переломал — хорошо еще, что после
спектакля, — все кулисы и декорации
в театре купцов Фроловых и те подали
в суд
на Шкаморду, она уже «сцен из трагедий» не ставила и обходилась комедиями и водевилями.
Девяти лет отец отдал ее
в театральную школу, где
на драму не обращалось внимания, а главным был балет. Танцевали целый день, с утра до вечера, и время от времени учениц посылали
на спектакли Большого
театра «к воде».
На каждый
спектакль своего
театра Григорьев посылал
в полк двадцать билетов
на галерку и два билета
в партер.
Дни проводил я
в этой тишине,
в церковных сумерках, а
в длинные вечера играл
на бильярде или ходил
в театр на галерею
в своей новой триковой паре, которую я купил себе
на заработанные деньги. У Ажогиных уже начались
спектакли и концерты; декорации писал теперь один Редька. Он рассказывал мне содержание пьес и живых картин, какие ему приходилось видеть у Ажогиных, и я слушал его с завистью. Меня сильно тянуло
на репетиции, но идти к Ажогиным я не решался.
О первом денном
спектакле в доме Панаевых Григорий Иваныч ничего не знал; но когда мы решились затеять
театр в университете и я рассказал об этом моему воспитателю — он согласился
на мое участие
в этих
спектаклях без всякого затруднения, даже очень охотно.
Но раек представлял для нас важное неудобство;
спектакли начинались
в 6 часов, а класс и лекции оканчивались
в 6; следовательно, оставалось только время добежать до
театра и поместиться уже
на задних лавках
в райке, с которых ничего не было видно, ибо передние занимались зрителями задолго до представления.
Взяла ее замужняя сестра один раз
в театр на «Уголино», и сама была не рада с нею ни
спектаклю, ни жизни.
Кокошкин, страстный охотник играть
на театре, подкрепленный моим горячим сочувствием, не замедлил завести у себя
в доме благородные
спектакли,
в которых впоследствии принимал участие и Загоскин, хотя он вовсе не имел сценических дарований и притом был забывчив, рассеян и очень способен приходить
в крайнее смущение.
Я по совести скажу, что хорошо играл Старна, но вот какое странное приключение случилось со мной: „Фингала“ приказано было дать
на эрмитажном
театре; русские
спектакли на нем давались довольно редко, и обыкновенно лучшие актеры, занимавшие главные персонажи, получали подарки какими-нибудь драгоценными вещами; я ни разу не играл
в Эрмитаже, не получив перстня.
Не знаю, заинтересовал ли я читателя выведенными мною лицами настолько, чтобы он пожелал знать дальнейшую судьбу их, но все-таки решаюсь объяснить, что чрез несколько месяцев после описанного
спектакля Аполлос Михайлыч женился
на Матрене Матвевне и после этого, как рассказывают, совершенно утратил любовь к
театру, потому что супруга его неожиданно обнаружила, подобно Анне Сидоровне, отвращение от этого благородного занятия, и даже будто бы
в настоящем
театре она участвовала из одного только кокетства, с целию завлечь старика, который,
в свою очередь, женившись, сделался как-то задумчивей и угрюмей; переехал совсем
в деревню, начал заниматься агрономиею и писать
в этом роде статьи.
Ведь каждый обыватель когда-нибудь да играл
на любительском
спектакле, а
в золотые дни студенчества неистовствовал
на галерке
в столичном
театре.
Однажды — не помню почему —
спектакля не было. Стояла скверная погода.
В десять часов вечера я уже лежал
на моем диване и
в темноте прислушивался, как дождь барабанит
в деревянную крышу. Вдруг где-то за кулисами послышался шорох, шаги, потом грохот падающих стульев. Я засветил огарок, пошел навстречу и увидел пьяного Нелюбова-Ольгина, который беспомощно шарашился
в проходе между декорациями и стеной
театра. Увидев меня, он не испугался, но спокойно удивился...
Слово «притворными», вместо «придворными», как всегда печаталось
в обыкновенных афишах публичных императорских
театров, конечно, было довольно удачно, изменение одной буквы давало совершенно противуположный и приличный смысл одному и тому же слову. Мне особенно это понравилось потому, что
на благородных домашних
театрах, хорошо мне знакомых, почти все действующие лица, конечно, только притворяются, будто они актеры. Этот
спектакль в доме Черевина
на Васильевском острову шел через несколько дней.
Анатоль целые утра проводил перед зеркалом, громко разучивая свою роль по тетрадке, превосходно переписанной писцом губернаторской канцелярии, и даже совершенно позабыл про свои прокурорские дела и обязанности, а у злосчастного Шписса, кроме роли, оказались теперь еще сугубо особые поручения, которые ежечасно давали ему то monsieur Гржиб, то madame Гржиб, и черненький Шписс, сломя голову, летал по городу, заказывая для генеральши различные принадлежности к
спектаклю, то устраивал оркестр и руководил капельмейстера, то толковал с подрядчиком и плотниками, ставившими
в зале дворянского собрания временную сцену (играть
на подмостках городского
театра madame Гржиб нашла
в высшей степени неприличным), то объяснял что-то декоратору, приказывал о чем-то костюмеру, глядел парики у парикмахера, порхал от одного участвующего к другому, от одной «благородной любительницы» к другой, и всем и каждому старался угодить, сделать что-нибудь приятное, сказать что-нибудь любезное, дабы все потом говорили: «ах, какой милый этот Шписс! какой он прелестный!» Что касается, впрочем, до «мелкоты» вроде подрядчика, декоратора, парикмахера и тому подобной «дряни», то с ними Шписс не церемонился и «приказывал» самым начальственным тоном: он ведь знал себе цену.
Но это был не единственный
спектакль с Верочкой — Позняковой,
на котором я присутствовал
в Малом
театре.
В мой приезд для постановки"Однодворца"начальство так было заинтересовано талантом, открытым
в школе И.
В.Самариным, что устроило пробный
спектакль в таком же составе, какой играл передо мной
в танцевальной зале Театрального училища.
Другой обломок той же романтической полосы
театра, но
в более литературном репертуаре, Лаферрьер, еще поражал своей изумительной моложавостью, явившись для прощальных своих
спектаклей в роли дюмасовского"Антони", молодого героя, которую он создал за тридцать лет перед тем. Напомню, что этот Лаферрьер играл у нас
на Михайловском
театре в николаевское время.
С тех пор я более уже не видал Ристори ни
в России, ни за границей вплоть до зимы 1870 года, когда я впервые попал во Флоренцию, во время Франко-прусской войны. Туда приехала депутация из Испании звать
на престол принца Амедея.
В честь испанцев шел
спектакль в театре"Николини", и Ристори, уже покинувшая
театр, проиграла сцену из"Орлеанской девы"по-испански, чтобы почтить гостей.
В память моих успехов
в Дерпте, когда я был"первым сюжетом"и режиссером наших студенческих
спектаклей (играл Расплюева, Бородкина, городничего, Фамусова), я мог бы претендовать и
в Пассаже
на более крупные роли. Но я уже не имел достаточно времени и молодого задора, чтобы уходить с головой
в театральное любительство.
В этом воздухе интереса к сцене мне все-таки дышалось легко и приятно. Это только удваивало мою связь с
театром.
Рулетка делала то, что
в театре (только что перед тем отстроенном) давались оперные
спектакли с итальянцами и приезжали
на гастроли артисты"Французской комедии".
С годами, конечно, парижские
театры драмы приелись, но я и теперь иногда люблю попасть
на утренний
спектакль в"Ambigu", когда удешевленные цены делают театральную залу еще более демократичной. А тогда,
в зиму 1865–1866 года, эта публика была гораздо характернее. Теперь и она стала более чинной и мещански чопорной.
Совсем столицей обдал меня и последний
спектакль тогдашней казенной французской труппы, который обыкновенно давался
в среду
на Масленой, после чего русская труппа овладевала уже
театром до понедельника Великого поста и утром и вечером.
Я попал
в Александрийский
театр на бенефис А.И.Шуберт, уже и тогда почти сорокалетней ingenue, поражавшей своей моложавостью. Давали комедию"Капризница"с главной ролью для бенефициантки. Но не она заставила меня мечтать о моей героине, а тогдашняя актриса
на первое амплуа
в драме и комедии, Владимирова. Ее эффектная красота, тон, туалеты
в роли Далилы
в переводной драме Октава Фёлье взволновали приезжего студента. И между этим
спектаклем и замыслом первой моей пьесы — несомненная связь.
Митинг ли
в Гайд-Парке или
на Трафальгар-Сквере, эпсомские ли скачки, массовые ли гулянья
в"Кристал-Паласе", концерты ли, монстры,
спектакли в опере или вечера
в народных
театрах с. драмами из мира лондонских вертепов, — все это давало чувство той громадной человеческой лаборатории, которая называется Лондоном.
Немцы играли
в Мариинском
театре, переделанном из цирка, и немецкий
спектакль оставил во мне смутную память. Тогда
в Мариинском
театре давали и русские оперы; но
театр этот был еще
в загоне у публики, и никто бы не мог предвидеть, что русские оперные представления заменят итальянцев и Мариинский
театр сделается тем, чем был Большой
в дни итальянцев, что он будет всегда полон, что абонемент
на русскую оперу так войдет
в нравы высшего петербургского общества.
Попадали мы
на исторический
спектакль. Это было первое представление «Трубадура»,
в бенефис баритона Дебассини, во вновь отделанной зале Большого
театра с ее позолотой, скульптурной отделкой и фресками.
Из глубины"курятника"
в райке Михайловского
театра смотрел я пьесу, переделанную из романа Бальзака"Лилия
в долине". После прощального вечера
на Масленой
в Московском Малом
театре это был мой первый французский
спектакль. И
в этой слащавой светской пьесе, и
в каком-то трехактном фарсе (тогда были щедры
на количество актов) я ознакомился с лучшими силами труппы —
в женском персонале: Луиза Майер, Вольнис, Миля, Мальвина;
в мужском — Бертон, П.Бондуа, Лемениль, Берне, Дешан, Пешна и другие.
Тогда драматические
спектакли шли постоянно — вперемежку —
на обоих
театрах. Балеты давались чаще опер, и никто из певцов меня не привлекал, кроме Бантышева
в его прославленной роли Торопки-гудочника
в «Аскольдовой могиле» Верстовского, бывшего тогда директором.
Скоро экзамен. Опять «Прохожий» и «Севильский цирюльник» выступают
на сцену. Мы будем разыгрывать то и другое
в костюмах и гриме перед публикой
в школьном
театре в конце апреля. Но до этого еще предстоят экзамены по научным и другим предметам. Последние экзамены, потому что
в будущем году их уже больше не будет. Будут только практические занятия и постановка пьес:
на третьем ставят без конца
спектакли.
Даже Оля, променявшая свои вечерние занятия
на участие
в спектаклях в народном
театре за Невской заставой, даже Ксения и Лили.
Кончили пьесу, сейчас приготовляют сцену к нашему водевилю. Кроме плотника и его помощников, здесь суетится Томилин, по профессии почтальон. Всю неделю он очень усердно разносит письма по дачной местности, а
в вечера
спектаклей он принял
на себя добровольную обязанность поднимать и опускать занавес
на сцене. Любовь у Томилина к
театру какая-то исключительная. Он целыми часами готов простаивать
в кулисах и смотреть
на нашу игру.
— Я не знаю, право… Это как-то безотчетно вышло… меня с детства влекло
на сцену… Мы дома устраивали
театры, потом я читала
на литературных занятиях
в гимназии. Потом участвовала
в любительских
спектаклях. А сюда я попала как-то неожиданно…
Пьесы уже давно выбраны, роли распределены, разучены и срепетированы почти вполне, словом, все готово для предстоящих выпускных испытаний, которые будут производиться не
на школьных подмостках, а
на Образцовой сцене,
в присутствии всего начальства, артистов казенных и частных
театров, газетных рецензентов, столичных и провинциальных антрепренеров и публики, т. е. бесплатно приглашенных
на эти
спектакли наших родных и знакомых.
Не правда ли, преизрядная чепуха? А все оттого, что посещаешь одни иноязычные
спектакли, да и
в русский
театр попадешь, так видишь тоже иностранные пьесы, переделанные
на русские нравы, а сюжеты этих пьес столько же пристали к русским нравам, сколь к корове пристало седло.
По выражению лица завсегдатаев балетных
спектаклей не трудно было угадать, что он «свой», ему добродушно кивали головой, а выражение удивления вместе с удовольствием встречи говорили, что он появился
в театре неожиданно, что он был
в отсутствии, ибо так не встречают тех, с кем виделись
на прошлом
спектакле.
Наконец, наступил вечер
спектакля,
в котором она должна была появиться
в первый раз
на сцене кружка. Она выступила
в «Дикарке».
Театр был набит битком. При появлении ее
на сцене, раздался довольно бестактный гром рукоплесканий. Это ее отчасти смутило, но она вскоре овладела собой и провела не раз уже игранную ее роль более, чем гладко.
В некоторых сценах она подкупала зрителей-мужчин реальностью исполнения.
В этот вечер, до начала
спектакля, Александра Яковлевна Гаринова подписала контракт и вступила
на сцену
театра кружка под псевдонимом Пальм-Швейцарская.
Несмотря, впрочем,
на глупую историю, отчасти омрачившую дебют,
спектакль прошел с помпою. Подношения, заранее переданные
в оркестр, продолжались, хотя подносители и исчезли из
театра.
— Предлагало какое-то société [общество (фр.).], — они так нынче величают свои товарищества, — да, кажется, дрянцо какое-то… Обещали гастролеров, будто бы и Ермолову, и еще кого-то
на несколько
спектаклей получить… Но субсидию запросили сразу. А наш лорд-мэр и обыватели
на это очень крепоньки…
В театре полы расшатались давно, да и крыша кое-где течет… Уж, право, и не знаю, — кончил он с усмешкой, — чем мне по вечерам развлекать господ дворян?
Об этом даже извещала афиша, гласившая следующее: «Во время представления сей комедии, сочиненной господином Мольером, славным французского
театра комиком,
в рассуждении большого
спектакля, великого числа людей, как-то: певцов, певиц, музыкантов, танцовщиков и танцовщиц, поваров, портных, подмастерьев и других действующих
в интермедии лицедеев, балетов и богатых декораций
на театре, за вход была двойная против обыкновенного цена».
Такое участие приносило, кроме удовольствия видеть свой кумир
на сцене, и известную выгоду устроителям, так как билеты
на спектакли любителей, или как их прозвали «губителей»,
в описываемое время, при существовании монополий казенных
театров, считались бесплатными и должны были продаваться под сурдинку, среди знакомых, причем всучивались имевшим неосторожность познакомиться хотя мимоходом с «любителем», что называется, наступая
на горло, Гаринова же обыкновенно распродавала их массу, много отдавала даром, платя из своего кармана и, кроме того, никогда не отказывала
в деньгах для устройства
спектакля.